Правовой подход к решению проблемы нарушений, допускаемых при подписании гражданско-правовых сделок
Введение
Реформа гражданского законодательства (в частности, изменения главы 9 Гражданского кодекса РФ (потом - ГК России) о сделках <1>), а равняется кое-какие последние разъяснения Высшего Арбитражного Суда РФ, к примеру изложенные в информационном письме Президиума
от 25.02.14 N 165 "Обзор судебной практики по спорам, связанным с признанием контрактов незаключенными" <2> (потом -
информационное письмо Президиума ВАС РФ N 165), говорят о набирающей силу тенденции стабилизации гражданского оборота при помощи сокращения формальных возможностей оспаривания сделок либо лишения достигнутых сторонами договоренностей юридической силы.
<1> С 1 сентября 2013 года действуют в редакции закона
от 07.05.13 N 100-ФЗ "О внесении изменений в подразделы 4 и 5 раздела I части первой и статью 1153 части третьей Гражданского кодекса РФ" // Собрание законодательства РФ. 2013. N 19. Ст. 2327.
<2> Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2014. N 4.
Вместе с тем на практике остается множество вопросов, решение которых далеко не разумеется. Но интересы упрочнения гражданского оборота и запрет участникам правоотношений извлекать преимущества из своего недобросовестного поведения (пункт 4
статьи 1 ГК России) требуют накопления опыта по единообразному разрешению спорных обстановок.
В этой связи следует обратить внимание на такую практическую проблему, как недостаток подписания сделки, предполагающую оценку правовых последствий того, что лицо, подписавшееся от имени юрлица, являющегося стороной договора, не сходится с лицом, указанным в преамбуле (и/либо в тексте) договора. Представляется, что подход к решению данного вопроса может быть следующим.
Значение наличия полномочий
Подписывая контракт, стороны фиксируют факт достижения договоренностей относительно тех либо иных условий сделки и придают своему соглашению объективную форму (устную либо письменную). В этом смысле значение формы сделки заключается в подтверждении того, что конкретным субъектом выражена воля на установление определенного обязательства.
Отражение такого подхода возможно отыскать и в действующих нормах. В соответствии с абзацем первым пункта 1
статьи 160 ГК России сделка в письменной форме должна быть совершена методом составления документа, высказывающего ее содержание и подписанного лицом либо лицами, совершающими сделку, либо подобающим образом уполномоченными ими лицами. Аналогичное требование содержится в пункте 2
статьи 434 ГК России, согласно которому контракт в письменной форме может быть заключен методом составления одного документа, подписанного сторонами, и методом обмена письмами, телеграммами, телексами, телефаксами и иными документами, в частности электронными документами, передаваемыми по каналам связи, разрешающим точно установить, что документ исходит от стороны согласно соглашению.
Из изложенных норм следует, что контракт должен быть подписан сторонами. В случае если сторонами договора являются юридические лица, то чтобы контракт считался заключенным, он должен быть подписан лицами, уполномоченными совершать сделки от имени этих юрлиц, другими словами или их органами (председатель совета директоров), или представителями, наделенными надлежащими полномочиями.
Исходя из этого в случае если у лица, подписавшего контракт, имеются нужные полномочия на совершение сделки от имени юрлица, являющегося стороной сделки, то контракт должен считаться заключенным. При аналогичных условиях не имеет юридического значения то событие, что в тексте договора указаны данные (к примеру, фамилия и инициалы) иного лица, нежели лица, практически подписавшего контракт.
На наш взор, в названном случае несоответствие между подписью управомоченного лица и данными об этом лице в преамбуле договора должно рассматриваться как техническая ошибка, не оказывающая никакого влияния на судьбу договора.
Но следует выделить, что приведенный вывод является честным при одновременном наличии двух условий.
Во-первых, лицо, практически подписавшее контракт от имени юрлица, должно иметь нужные полномочия на его подписание. Это со своей стороны быть может, в случае если известно, кем конкретно подписан контракт, и проверены его полномочия. Напротив, в случае если лицо, расписавшееся в контракте, не установлено, то вопрос о том, может ли контракт считаться заключенным, решается в зависимости от ряда дополнительных событий, которые будут рассмотрены ниже.
Во-вторых, лицо, уполномоченное на подписание договора и практически подписавшее контракт, должно поставить на контракте собственную подпись, разрешающую его идентифицировать. В случае если же подпись в контракте имитирует подпись лица, чьи данные (фамилия и инициалы) указаны в преамбуле либо тексте договора, то контракт по общему правилу не может считаться осуждённым, даже в случае если это сделано с согласия того лица, информацию о котором указаны в контракте. В противном случае говоря, российское право не допускает, чтобы одно лицо расписывалось за другое лицо, помимо случаев, когда это делается в установленном законом порядке и с соблюдением нужных формальностей (к примеру, когда гражданин не может собственноручно подписаться благодаря физического недостатка, болезни либо неграмотности, сделка от его имени подписывается так называемым рукоприкладчиком (абзац первый пункта 3 статьи 160 ГК России)).
Вывод о том, что несовпадение информации о лице, подписавшем контракт, с данными о лице, указанными в преамбуле договора, при условии что подписант владел правом на подписание договора, не воздействует на реальность договора, поддерживается в литературе <3> и разделяется в правоприменительной практике. Так, в решении Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ от 06.07.04 по делу N 180/2003 отмечено следующее: то событие, что в преамбуле договора указано одно лицо, а контракт от имени организации истца реально подписан иным лицом (на данное событие показывал ответчик), не может рассматриваться в качестве основания для признания сделки недействительной, потому, что истец не только не оспаривал реальность договора, а, напротив, утверждал, что лицо, подписавшее контракт, имело для этого все полномочия, и это подтверждено доверенностью, имевшейся в материалах дела <4>.
<3> См., к примеру: Курлычев Д.В. Требования к оформлению внешнеэкономических сделок // Журнал российского права. 2008. N 7; СПС "КонсультантПлюс".
<4> Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2004 год / Сост. М.Г. Розенберг. М., 2005. С. 259 - 271.
Так, ни из статьи 160 ГК России, ни из каких-либо иных статей
ГК России не нужно, что контракт должен быть непременно подписан лишь тем лицом, фамилия которого указана в тексте договора. В случае если контракт подписан лицом, имеющим нужные полномочия на его подписание от имени юрлица, он считается осуждённым, даже в случае если в контракте указаны данные другого лица, нежели лица, его подписавшего. Но для этого нужно, чтобы лицо, подписавшее контракт, было установлено, а контракт должен быть подписан его подписью. В случае если же лицо, подписавшее контракт от имени юрлица, неизвестно, вопрос о действительности (заключенности) договора зависит от анализа следующих дополнительных событий.
Последствия отсутствия полномочий и невозможности идентификации личности подписанта
В соответствии с наиболее распространенным в российской теории мнением подписание сделки уполномоченным на то лицом является одним из атрибутов письменной формы сделки. (В российской юридической литературе имеется также точка зрения, согласно которой форма сделки и порядок ее подписания являются категориями различного порядка. К примеру, А.А. Костин думает, что подпись не должна рассматриваться в качестве атрибута формы, поскольку порядок подписания касается полномочий лиц, имеющих либо не имеющих право на заключение договора <5>. - Прим. авт.) Указанный вывод в большинстве случаев делается на основании определения письменной формы, содержащегося в пункте 1 статьи 160 и пункте 2 статьи 434 ГК России, которое показывает, что сделка в письменной форме должна быть подписана стороной сделки.
<5> Костин А.А. Краткие воспоминания о долгом арбитражном процессе // Интернациональный коммерческий арбитраж. 2007. N 2. С. 131.
На наш взор, приведенные положения разрешают сказать о том, что в случае если сделка подписана неустановленным физическим лицом, полномочия которого на подписание сделки нереально проверить, то это дает основание для рассмотрения вопроса о вероятном нарушении требований, предъявляемых законом к письменной форме сделки.
В соответствии с пунктом 1
статьи 162 ГК России несоблюдение простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства. В противном случае говоря, по общему правилу несоблюдение простой письменной формы сделки не влечет за собой признания сделки недействительной либо незаключенной, а порождает такое негативное последствие, как невозможность сторон ссылаться в подтверждение сделки и ее условий на свидетельские показания. Наряду с этим в случаях, прямо указанных в законе либо в соглашении сторон, несоблюдение простой письменной формы сделки влечет ее недействительность (в частности, такие последствия установлены статьями
331,
339,
362,
550,
560,
651,
820,
836,
940,
1017,
1028 ГК России).
Вместе с тем вывод о нарушении требований к форме сделки, если она подписана неизвестным, не является абсолютно категоричным. Согласно абзацу шестому пункта 7 информационного письма Президиума ВАС РФ N 165 "при наличии спора о заключенности договора суд должен оценивать события дела в их взаимосвязи в пользу сохранения, а не аннулирования обязательств, и исходя из презумпции разумности и добросовестности участников гражданских правоотношений, закрепленной
статьей 10 ГК России".
Во-первых, нужно изучить, скреплен ли контракт печатью. Не смотря на то, что наличие на экземпляре договора оттиска печати организации согласно действующему законодательству по общему правилу не является обязательным и не воздействует на реальность договора, в соответствии со сложившейся российской хозяйственной практикой контракты, заключаемые между юрлицами, в большинстве случаев скрепляются печатями. (В силу абзаца третьего пункта 1 статьи 160 ГК России скрепление сделки печатью представляет собой одно из дополнительных требований к ее форме, которое может быть установлено законом, иными правовыми актами либо соглашением сторон. Примером помогает пункт 18
Соглашения об общих условиях поставок товаров между организациями стран - участников Содружества Независимых Стран от 20.03.92 <6>, который предусматривает, что контракт на поставку товаров должен заключаться в простой письменной форме, подписываться начальником субъекта хозяйствования либо уполномоченными им лицами и скрепляться печатями. В случае если требования об обязательном скреплении договора печатью законом либо соглашением сторон не установлены, а также если они установлены, но не найдены последствия их несоблюдения, то отсутствие в контракте оттиска печати не порождает никаких негативных юридических последствий. Данный вывод подтверждается устоявшейся судебной практикой (см., к примеру: Распоряжения Федерального арбитражного суда Восточно-Сибирского округа
от 20.05.03 по делу N А10-2692/01-Ф02-1439/03-С2, Федерального арбитражного суда Центрального округа
от 19.12.05 по делу N А54-2373/2005-С16, Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа
от 30.06.06 по делу N А56-27763/2005, Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа
от 16.08.07 по делу N А20-651/2007, Федерального арбитражного суда Уральского округа
от 08.04.09 по делу N А07-21496/2006-Г-ГЛШ). - Прим. авт.)
<6> Бюллетень международных контрактов. 1993. N 4.
В связи с сказанным выше наличие на экземпляре договора оттиска печати юрлица, притом что контракт подписан неизвестным, чьи полномочия нереально проверить, может служить косвенным доказательством того, что контракт подписан лицом, уполномоченным на его подписание, либо по крайней мере свидетельствовать о том, что это юрлицо знало либо должно было знать о том, что контракт заключен от его имени.
Кроме имеющегося на контракте оттиска печати организации, в пользу наличия нужных полномочий на подписание договора у неизвестного либо хотя бы предполагаемого знания юрлица о подписании договора от его имени могут свидетельствовать также имеющиеся на спорном контракте так именуемые визы начальников его структурных подразделений (к примеру, юротдела либо юрисконсульта).
Во-вторых, в случае если контракт от имени юрлица подписан неизвестным, но наряду с этим данный контракт признавался юридическим лицом (к примеру, был частично им выполнен), то ссылка стороны на недостаток формы договора подобающа расцениваться не в противном случае как злоупотребление гражданским правом.
Подобный подход к оценке действий стороны по оспариванию договора из-за недостатка его формы, притом что нарушение формы договора допущено самой стороной, разделяется судебной практикой. Так, Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ еще в Распоряжении
от 13.12.11 N 10473/11 признал ссылку ответчиков на недостаток формы кредитного договора злоупотреблением правом. В данном деле ответчики ссылались на то, что кредитный контракт ничтожен, поскольку подписан со стороны заемщика неизвестным. В частности, в указанном Распоряжении говорится: "В ситуации, когда ненадлежащее оформление кредитного договора вызвано недобросовестными действиями самого заемщика, получившего и принявшего выполнение от кредитора, но не выполнившего свои обязательства по возврату кредита и уплате процентов, его требование о признании кредитной сделки недействительной из-за порока формы следует квалифицировать на основании пункта 1 статьи 10 Гражданского кодекса РФ как злоупотребление правом".
Такая же позиция приведена в Распоряжении Федерального арбитражного суда Столичного округа
от 22.03.12 по делу N А40-34299/11-45-313.
Помимо этого, к аналогичным выводам в контексте значения фактических (конклюдентных) действий для оценки добросовестности пришел Верховный Арбитражный Суд РФ, но применительно к ситуации несоблюдения требования о госрегистрации договора под страхом недействительности, указав, что сторона договора, не прошедшего нужную госрегистрацию, не вправе на этом основании ссылаться на незаключенность договора, потому, что иное толкование правил гражданского законодательства о госрегистрации содействует недобросовестному поведению сторон договора, который не прошел нужную регистрацию, но исполняется ими (информационное письмо Президиума ВАС РФ N 165).
Ссылка на нарушение формы договора в случае его подписания неуполномоченным лицом, в случае если нарушение допущено по вине самой стороны, не принимается и тогда, когда речь заходит о внешнеэкономических сделках. Так, решением Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате РФ от 19.01.05 по делу N 67/2004 были признаны действительными приложения к внешнеторговому договору, не обращая внимания на то что со стороны ответчика они были подписаны неуполномоченным лицом (полномочия генерального директора, подписавшего документы, истекли за день до подписания). Арбитраж пришел к выводу, что это не снимает с ответчика ответственности за неисполнение обязательств по договору. В решении отмечено, что по практике отношений сторон подобные документы постоянно подписывались указанным лицом и у истца не было оснований считать, что полномочия лица истекли незадолго до подписания договора, тем более что истец не был уведомлен об этом ответчиком <7>.
<7> См.: Практика Международного коммерческого арбитражного суда при ТПП РФ за 2005 год / Сост. М.Г. Розенберг. М., 2006. С. 31 - 38; СПС "КонсультантПлюс".
В-третьих, в случае если контракт в последующем прямо одобрен юридическим лицом, это снимает вопрос о его недействительности либо незаключенности ввиду подписания неизвестным. Таковой вывод прямо следует из пункта 2 статьи 183 ГК России: последующее одобрение сделки представляемым создает, изменяет и прекращает для него гражданские права и обязанности по данной сделке с момента ее совершения.
Не смотря на то, что закон не содержит конкретных требований, предъявляемых к одобрению сделки представляемым, из смысла закона возможно вывести следующие условия:
а) одобрение сделки представляемым должно последовать в пределах нормально нужного либо установленного при совершении сделки срока;
б) по своей юридической природе одобрение сделки является односторонней сделкой, которая совершается только по усмотрению самого представляемого. Это указывает, что вступление сделки в силу для представляемого не зависит от того, хочет ли этого третье лицо, которое заключило контракт с неуполномоченным представителем;
в) не смотря на то, что в законе упоминается о "прямом одобрении" сделки представляемым, эти слова не нужно понимать через чур практически. Представляемый может одобрить сделку как методом совершения формального акта одобрения (к примеру, направив неуполномоченному представителю и/либо третьему лицу письмо об одобрении сделки), так и при помощи конклюдентных действий (к примеру, приняв выполнение, произведя оплату, воспользовавшись правами, появляющимися из сделки, и т.п.). Принципиально важно только то, чтобы из поведения представляемого конкретно следовала его воля на признание данной сделки. Подобный подход разделяется судебной практикой. Так, пункт 5 информационного письма Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 23.10.2000 N 57 "
О некоторых вопросах практики применения статьи 183 Гражданского кодекса РФ" гласит: "При разрешении споров, связанных с применением пункта 2 статьи 183 ГК России, судам следует принимать к сведенью, что под прямым последующим одобрением сделки представляемым, например, могут пониматься письменное либо устное одобрение, независимо от того, адресовано ли оно конкретно агенту по сделке; признание представляемым претензии контрагента; конкретные действия представляемого, если они говорят об одобрении сделки (к примеру, полная либо частичная оплата товаров, работ, услуг, их приемка для применения, полная либо частичная уплата процентов по основному долгу, равно как и уплата неустойки и других сумм в связи с нарушением обязательства; реализация других прав и обязанностей по сделке); заключение другой сделки, которая снабжает первую либо заключена во выполнение или во изменение первой; просьба об отсрочке либо рассрочке выполнения; акцепт инкассового поручения";
г) в случае если речь заходит о сделке, для которой соблюдение письменной формы является обязательным под страхом признания ее недействительной, одобрение сделки представляемым должно быть также выражено в письменной форме. Наряду с этим необязательно, чтобы одобрение сделки носило выраженный формальный характер, довольно и того, чтобы воля представляемого на одобрение сделки была зафиксирована в письменной форме.
Подытоживая, возможно сделать общий вывод о том, что нарушения, допускаемые при подписании гражданско-правовых сделок, могут оказывать разное влияние на их судьбу и потому должны оцениваться с учетом всей совокупности сопутствующих событий.
Прочтите еще интересную статью в области
день юриста. Это возможно может быть познавательно.
